БЕСЛАН.РУ

Семилетний Георгий Ильин выжил среди заложников в Беслане. Там он впервые увидел смерть и с тех пор решил, что не отдаст ей просто так ни одну жизнь. Он выбрал профессию врача, а его девизом стала фраза: “Никто, кроме нас!” Как у спецназа.
“Помню,
как лопались шарики”
- 1 сентября 2004 года мы стояли на школьной линейке, и вдруг кругом начали лопаться шарики. Много и очень громко, - вспоминает Георгий Ильин. - Но на самом деле это были не шарики, как мне казалось, а выстрелы. Со мной была двоюродная сестра, 23 года, и двое ее детей - трех и шести лет. Все они погибли, остались там...
Всех загнали в спортзал. Давка и страшная духота. Такая, что невозможно дышать. “У одного из боевиков, помню, спросил, что происходит. Тот ехидно ответил мне: “Учения” и, наставив автомат на меня, приказал сидеть тихо”.
- Но какие это учения? Прямо передо мной лежал труп мужчины. Меня и других детей посадили прямо рядом с ним, - рассказывает Георгий. - В первый день нам еще давали воду, а потом на наши просьбы никто не обращал внимания. В раздевалках были краны, и иногда кому-то удавалось намочить там майку. Эти мокрые майки передавали нам. Их выжимали, и тогда можно было пить воду, которая стекала. На второй день боевики начали развешивать везде по стенам бомбы... Дальше все произошло быстро. Прогремел сильный взрыв... Меня что-то словно толкнуло в спину и отбросило в сторону, я на несколько секунд потерял сознание. Потом очнулся... Вскочил. Вижу - в спортзале каша из людей: кто убит, кто ранен... все кричат... Я - в окно, и бегу куда глаза глядят... Многого не понимал тогда - ребенок еще, семь лет...
Конечно, Георгий не увидел, как в разбитые окна врывались спецназовцы, как они собой закрывали детей и падали на гранаты боевиков, спасая заложников, как под пулями пробирались к школе родители и родственники, чтобы спасти своих близких. Не помнит, как его подхватили на руки и вынесли из-под обстрела, передав врачам.
Георгий, как он говорит, сразу заснул, потому что не спал трое суток. Но врачи считают, что он просто потерял сознание от стресса, обезвоживания и потери крови... Операция шла долго. Осколками ему буквально разорвало ногу. Потом была долгая реабилитация.
- Даже спустя несколько лет мне потом снились кошмары-воспоминания о том, что произошло, - признается Георгий. - Не верится, что я живой...

“Никто, кроме нас!”

Когда он окончил школу, то некоторое время стоял перед выбором: служить в спецназе или стать врачом? “К ничему другому душа не лежала. В конце концов выбрал второе”. Он поступил в Северо-Осетинскую государственную медицинскую академию (СОГМА), на лечебный факультет. “Врач - это тот же спецназовец, - рассуждает Георгий. - Только спасать людей ему приходится чаще. И девиз у них общий: “Никто, кроме нас!” Я так и отношусь к профессии врача. Хочу быть реаниматологом или анестезиологом”.
Едва поступив в медакадемию, Георгий добился, чтобы его приняли на работу медбратом в Республиканскую клиническую больницу (РКБ) Северной Осетии. Во время начала пандемии медперсонал начали опрашивать, готовы ли они работать в “красной зоне” - там, где будут лечить людей с диагнозом COVID-19 и где риск заболеть катастрофически велик. Георгий был среди тех, кто первыми написали согласие на работу в карантине. Им организовали места для сна и отдыха в рабочих кабинетах, гораздо позже выделили номера в гостиницах. С родными медики не виделись все время, пока работали. Они словно отправились на войну.
Кто, кроме нас, будет спасать людей? Все, кто согласился работать в карантине, понимали, что коронавирус найдет способ прокрасться в организм
- Когда заходишь в “красную зону”, то надеваешь три пары перчаток - последовательно, в определенном порядке, поскольку они соприкасаются с разными слоями одежды, - рассказывает Георгий Ильин. - Дальше идут респиратор, медицинские очки, противочумный халат с капюшоном, бахилы. Все это заматываешь скотчем сверху, чтобы хорошо держалось и не было открытых участков кожи. В такой одежде тяжело дышать, тяжело ходить... У меня смена была 12 часов по схеме 6/6/6, то есть шесть часов работаешь, шесть отдыхаешь, потом опять шесть часов дежурства. В основном я занимался тем, что обследовал людей, ставил капельницы, давал таблетки, следил за самочувствием пациентов - все, что обычно должен выполнять медбрат.
- Было страшно?
- Пережившего Беслан разве что может испугать? - улыбается Георгий. - А если серьезно, кто, кроме нас, будет спасать людей? В принципе все, кто согласился работать в карантине, тогда понимали, что при постоянном общении с больными коронавирус найдет способ прокрасться в организм. Никакие респираторы и противочумные халаты не защитят тебя на 100 процентов. Так и вышло – мало кто из врачей не заболел. Зато скольких мы спасли!..
Когда последний раз звонил Георгию, бывший заложник, а ныне студент медакадемии находился на больничном. У него подскочила температура. Компьютерная томография показала поражение легких. К счастью, пневмония протекала без серьезных осложнений. И сейчас он идет на поправку.
- Судьба благосклонна к Георгию, - говорят его родители. - Он остался в живых, и его фотография стала одним из символов жертв, пострадавших в этом жутком теракте.
Автор этого снимка до сих пор неизвестен. Кто-то буквально после того, как Георгия вынесли из-под обстрела, сфотографировал испуганного кричащего ребенка. На фото не видно, что мальчик получил ранение в ногу, - она практически была разорвана тремя осколками. Но в тот момент он не чувствовал боли и даже вполне мог стоять на ней. Хотя еще мгновение - и он потеряет сознание, потом будет операция, долгое лечение и месяцы ходьбы на костылях...
Фотография была опубликована многими информагентствами России и мира. Спустя два года в небольшом государстве Сан-Марино был установлен бронзовый памятник жертвам теракта в школе №1 в Беслане скульптора Венди Рензо Жарно. Он изображает испуганного ребенка, который застыл в беззвучном крике. Это полная копия той самой фотографии семилетнего Георгия, снятой сразу после освобождения школы. Скульптура получила известность в Европе и США, став памятником всем жертвам терактов в мире.

"ВЕСТНИК БЕСЛАНА"